Опубликовано со значительными купюрами в журнале TRAVELER, в октябрьском номере за 2005 год, 
под редакторским названием "Шесть этажей страха". Статья сопровождалась серией великолепных 
фотографий, сделанных в п.Красная. Ниже приводится первоначальный, неиспорченный 
редакторами вариант текста.
 

Ключи от подземного мира.


    -Осторожно, Хим, не пусти волну. А то захлебнусь. Не двигайся! Я скребу каской по потолку пещеры, поднимая губы как можно выше, почти касаясь камня. Ледяная вода закрыла левое ухо и плещется на уровне зажмуренного глаза. Между потолком и водой воздушное пространство не более десяти сантиметров. Медленно продвигаюсь вперед, осторожно держась руками за маленькие, свисающие с потолка сталактиты. Так легче удержать равновесие. Голова неестественно вывернута набок. Не дай бог оступиться или попасть ногой в какую-нибудь яму. Продвигаюсь вперед очень медленно, но вода все равно плещется, заливая рот. Только не запаниковать! Аккуратно выплевываю ее обратно. Пламя карбидной лампы, установленной на каске, лижет черный потолок, выхватывая из мрака лишь отблески воды у самых глаз и уходящий вдаль потолок.
     - Хим, ты где?
     - Я здесь. Давай ко мне. Никакого обзора. Очки залиты водой. Медленно разворачиваюсь на голос и вижу свет в трех метрах от меня. Там какая-то ниша в потолке, куда Химик засунул голову. Еще чуть-чуть вперед. Я уже нащупываю вытянутой рукой спасительные края полости, но потолок предательски понижается и губы уже в воде. Надо нырять.
     -Там хоть хватит места двоим?
     - Как раз на двоих, ныряй.
    Делаю вдох и погружаюсь в воду. Каска зацепляется за что-то в потолке, ухожу еще глубже. Через пару секунд сквозь стекающую по лицу воду вижу голову Химика. Мы стоим лицом к лицу по горло в воде.
     - Ну и куда дальше?
     - А фиг его знает. Во все стороны одна картина: ровный как доска потолок и тонкие сосульки сталактитов. А обещали, что этот аттракцион длиной всего-то 25 метров.
     Опускаюсь на уровень воды и долго всматриваюсь в темноту.
     - Вон, смотри. По этому направлению много обломанных сталактитов. Похоже, что это и есть проход.
     - Ну пошли.
     Скособочиваю голову, вытягиваю вверх губы, и снова начинаю тереться каской по потолку. Метров через десять потолок резко поднимается, и мы оказываемся в небольшом зале, переходящем в галерею. Грузно садимся на каменный берег. Все. Пятый сифон позади. Разминаю левое ухо. Как бы не застудить. Минут пятнадцать сидели в девятиградусной воде.
     -А что, если вода поднимется еще сантиметров на пять, назад не пройдем. Тогда и на неделю можем здесь зависнуть. Без еды, без спальников...
     Утром, когда мы забрасывались в пещеру, на улице шел дождь. Последний день экспедиции и последний шанс посмотреть дальнюю часть пещеры. В дождь под землю лучше не соваться: с паводками шутки плохи. Но мы пошли, поскольку знали: вода начнет прибывать часов через шесть после начала дождя. Максимума достигнет через двенадцать. Значит, еще часа три у нас есть, потом сифон захлопнется. Успеем за час туда и обратно. Спелеологи не любят уходить из пещеры, не пройдя ее до конца. Остается ощущение чего-то недоконченного, недоувиденного. Как сказанная наполовину фраза. Надо будет возвращаться, а будет ли случай вернуться снова? Кто же знает... мы поднимаемся и идем вперед, до конца.
     Долгоруковская яйла, Красная пещера. Место в Крыму известное, многие из читателей, наверно, здесь бывали. Экскурсионные автобусы подъезжают к подножию гор, выпуская на природу десятки, сотни людей. На майские праздники здесь особенно многолюдно. Прекрасная природа, солнце. Мы идем вместе со всеми вдоль ручья. Всюду видны палатки, лагеря, снующие люди. Издалека доносится звук водопадов. Группы туристов фотографируются на фоне падающей воды. Тяжело. Передвигаемся медленно. За спиной совсем не легкий рюкзак, в руках транспортные мешки - "трансы", похожие на очень большие разноцветные сосиски с лямками. Такие есть только у спелеологов. Именно по транспортным мешкам мы даже в вокзальной толчее безошибочно отличаем своих коллег от, допустим, альпинистов. Под землей транс единственно возможное средство перемещения грузов. Благодаря своей узкой удлиненной форме он легко проскакивает через узкие щели. А на поверхности, кажется, нет более неудобного предмета для переноски. Посматриваю по сторонам, ищу глазами трансы, но пока чужих спеликов не видно, только свои. Очередная группка молодежи обгоняет нас на подъеме. В руках в лучшем случае фотоаппарат или сумочка. Оборачиваются, смеются. Чувствуешь себя глупым вьючным животным. Но у нас ничего лишнего. Много обычного туристического хлама: палатки, спальники, коврики, кастрюли, россыпь консервных банок и пластиковых бутылок с гречкой и рисом. Но есть и совсем незнакомые для посторонних вещи.
     Каска. У скалолазов она "голая", а у нас на касках по два фонаря. Один электрический, второй ацетиленовая горелка. Это закон всех подземщиков: фонарей всегда не меньше двух. Откажет один, второй спасет. От каски идет шланг к висящему на поясе цилиндрическому генератору. В нем вода капает на куски карбида, при этом образуется ацетилен. Горящее прямо на каске ацетиленовое пламя гораздо ярче электрического света. Получается равномерное освещение в желтоватых тонах. Очень красиво.
     Весьма специфична и наша одежда. Сверху комбинезон из очень прочной ткани кордуры. Ведь мы ползаем по таким узким местам, где любая ткань изорвется в считанные часы. Но даже наша специально сшитая одежда к концу экспедиции представляет из себя грязные лохмотья. Под комбинезоном находится гидрокостюм, под гидрокостюмом - изотермическое белье. Это позволяет нам часами находиться в ледяной воде подземных рек и не замерзнуть.
     Подходим к пещере. Посетители стоят возле касс, ожидая начала экскурсии. Рядом большой щит, изображающий план пещеры. Экскурсантам доступны первые пятьсот метров пещеры. Сначала экскурсионная дорожка идет по сухим галереям, потом выходит к текущей подземной реке и превращается в приподнятые над водой мостки с перилами. Вода течет и справа и слева. Через несколько десятков метров дорожка неожиданно заканчивается, свод пещеры резко понижается и уходит под воду. Это Первый сифон. Сифонами спелеологи называют затопленные под потолок хода. Если нырнуть в подводную каменную арку и проплыть под водой полтора метра, всплываешь по ту сторону сифона в просторной камере, потом плывешь по глубокой воде метров сто, держась за натянутую за крючья веревку, наконец, выходишь на пологий берег. Дальше путь свободен. Впереди семнадцать с половиной километров галерей, боковых притоков, узких лазов, новых сифонов и полусифонов. "Красивостей" здесь немало. Каменные натеки, драпировки, каскады, преграждающие реку каменные плотины высотой до двух метров и шириной до 12-15 метров. И всюду текущая вода. Река то спокойная, но бурная на уступах. Есть тут и галечные пляжи и приходящие откуда-то сверху водопадики, ручейки. Красная справедливо считается одной из красивейших пещер Крыма, да и не только Крыма. Но основные богатства находятся - увы, для экскурсантов,- за сифоном.
    Посторонние за сифон попадают редко. Иногда для самых отчаянных экскурсантов устраивают персональные "экстремальные" выходы. Надевают на них гидрокостюм, каску со светом, помогают пронырнуть сифон. Потом несколько часов водят, показывая местные достопримечательности. Обалдевшие от увиденного туристы еще долго потом рассказывают друзьям о своих приключениях за сифоном. Но больше сюда не возвращаются.
     И, наверно, к лучшему, что не возвращаются. Им показали глянцевую картинку. Пещеры бывают и совсем другими. Красивые натеки? Да кто вам сказал, что мы ходим под землю ради этого? Лично я к ним почти равнодушен. Для меня это просто сосульки. Может это и красиво, но... Многие знаменитые среди спелеологов пещеры начисто лишены натечного убранства. И когда мы вам говорим, что в пещерах "красиво", то не принимайте это за чистую монету. Это такая красота, от которой вам станет дурно. Вы заглядывали когда-нибудь в гигантскую черную пасть колодца глубиной 150 метров? Когда висишь в черной пустоте, в которую целый поезд ухнет, даже не задев стенок? Когда все внутри сжимается от ужаса и хочется вцепиться обеими руками в веревку? Полтора часа лезешь по этому колодцу, а вокруг только отвесные мокрые стены, летящие мимо тебя капли воды, и клыки скальных выступов выплывают из темноты, будто поджидая себе жертву. Это нельзя сфотографировать и очень трудно рассказать. Ну как можно сфотографировать загнанный в подсознание страх, который диктует каждое твое движение, который превращает каждый встреченный камень в вопрос. Можно ли на него наступить, или нет? Можно ли за него привязать веревку или нет? Что толку его фотографировать, если на фотографии это "просто камень", а не вопрос о жизни и смерти. И как объяснить, зачем же мы тогда идем в этот враждебный, неуютный мир? Любим пещеры? Я не могу сказать, что я люблю пещеры. Это неправильный вопрос. Это все равно, что спросить, любит ли солдат войну? Наверно, не любит, но только на войне он до конца является самим собой. "Солдат должен сражаться". И точка. После двух недель под землей выходишь измученный, грязный, небритый и смотришь на руки, покрытые незаживающими от сырости и грязи ранами. И каждый раз говоришь себе: хватит, больше никогда не пойду под землю. Проходит месяц и начинаешь видеть во сне эти колодцы, эту тьму, разлитую по углам залов, ржавые крючья, забитые в скалу, измазанные глиной сапоги, растянутую в узком проходе палатку и маленькие огоньки на касках товарищей. А фотографии... Мы фотографируем "сосульки" и показываем это друзьям. Это то, что они хотят увидеть. Что ж, пусть видят.
    Сегодня первый день экспедиции, и сразу не повезло. Возле касс нас встречает Максим Каширский, спелеолог со стажем, работающий в Красной экскурсоводом. Здороваемся. Разговор сразу заходит о пещере. "Вчера и сегодня с утра был дождь, вода поднялась". Это значит, что сифон пронырнуть можно, но за ним есть места, где низкий потолок не дает проплыть без акваланга. Леша Шелепин, организовавший нашу экспедицию, работает в Красной уже десятую экспедицию, его здесь хорошо знают. Достаточно сказать, что он несколько лет назад принимал активное участие в соединении двух соседних пещер: Красной и Голубиной. Общая длина системы тогда сразу возросла с 13 до 17 километров. Потом ее еще увеличили до 20 км.
     Да, не повезло. Заходим в пещеру и видим сами: в низких местах экскурсионные дорожки затоплены водой. Подземная река поднялась выше обычного уровня сантиметров на пятьдесят. Леша объясняет, что вода будет спадать где-то двое суток, да и то, если не будет новых дождей. Ничего не остается, как ждать. А пока можно полазать по досифонной части.
     Кто-то из наших уже бывал в этой пещере. Но большинство из группы здесь впервые. Кроме первого и второго этажей, по которым водят туристов, есть еще четыре. Это приблизительно два километра ходов. Каждый из этажей представляет из себя лабиринт горизонтальных галерей, большей или меньшей протяженности. Все этажи соединяются между собой вертикальными перелазами. Кое-где висят веревки с завязанными на них узелками. Приходится на руках подниматься по несколько метров. Прямо с экскурсионной дорожки влезаем в какую-то щель под потолком и оказываемся на третьем этаже. С любопытством смотрим на скрытое от экскурсантов техническое оборудование пещеры: связка электрических кабелей тянется по галереям. Сквозь узкие лазы в полу слышны голоса снизу: там продолжаются экскурсии. Поднимаемся все выше. На стенах много надписей. Есть даже несколько очень старых, 1915 года. Фамилии спелеологов тех времен. Хотя тогда и слова-то такого не знали. Но люди пещерой интересовались. Сохранились даже несовершенные карты и описания начала XX века. Побродив несколько часов по всем шести этажам, возвращаемся в лагерь. Сифон все еще закрыт, делать вроде бы и нечего.
     Чтобы занять наше время, Максим предлагает посмотреть на раскопки в Эставеле, небольшом боковом ходе недалеко от выхода. Округлая дыра в полу, прямо возле экскурсионной дорожки. Во время сильных паводков в дыру уходит вода. Что-то вроде аварийного водосброса, но природного происхождения. Это явление заметили еще в начале шестидесятых годов, тогда же этот интересный объект стали называть Эставелой. Но расширить щель, работая кувалдой, в те времена не смогли. А несколько лет назад, летом, после сильных дождей вода в подземной реке стала переливаться в Эставелу и ребята вылили в уходящую воду краситель флюоресцеин. Это безвредное для живых существ вещество окрашивает воду даже при разбавлении в миллионы раз. Им часто пользуются, когда надо установить место выхода на поверхность подземной реки. Вылил краситель в воду и смотри, в каком из родников вода окрасилась. Так поступили и здесь. Через несколько часов из небольшой пещеры Грифон, расположенной в соседней долине, полилась изумрудно-зеленая вода. Значит, есть за узкими щелями неизвестная галерея предположительной длиной в 200 - 300 м., соединяющая Красную с Грифоном. Так пришла идея начать раскопки.
     И раскопки начались. Шли они долго, с перерывами. Максим объясняет, как работали. Пока он говорит, я влезаю в лаз и ползком, ногами вперед продвигаюсь по спирали вниз. В щелях лежат измазанные в глине кувалды, лом, зубила. Беру в руки кувалду, примериваю на вес. Полуторакилограммовая. Кладу на место. Это и есть наши ключи от подземного мира - кувалды да зубила. Сползаю ниже. На стенах видны следы от шпуров, просверленных в породе длинных отверстий для закладки пороха. После взрыва осколки породы собирали в трансы и вытягивали наверх. Таким образом прошли метров пятнадцать за год работы. Днем водили экскурсии, по ночам занимались проходкой. За это время тут поработало человек пятнадцать. Но в основном Макс, Витя Иванов и Леша Журков. Постепенно энтузиазм стал пропадать. Год - срок большой, а результата все нет. В конце концов, работы почти прекратились. Заглядываю в самый забой. Узкая щель положительных эмоций не вызывает. Полный "глухарь". Вылезаю из раскопа с твердым намерением никогда больше сюда не возвращаться.
     Все же находится несколько желающих поработать. Леша Шелепин и Андрей Макаров лезут вниз, таща с собой перфоратор (большая ударная дрель) и мешок с аккумуляторами. Химик (он же Володя Соломенцев) пока наверху, третий человек там только помешает. Засверливают два шпура, протягивают к зарядам провод и подрывают. После того, как дым рассеялся, Леша лезет вниз посмотреть на результат. Один взорвался, другой нет. Дело заполночь, перспектив особых не видно, все уходят спать. Все, кроме Химика и Володи Решетнева, начинающего симферопольского спелеолога. Химик берет кувалду и начинает долбиться.
     К трем часам ночи я уже давно сплю в нашей палатке. Сквозь сон слышу какое-то шевеление. Химик вернулся из раскопа. "Ну, что... Удлинили мы пещеру метров на тридцать, дальше пока затык". В голосе слышна плохо скрываемая радость. - "Поздравляю". Я реагирую довольно равнодушно. Тридцать метров узкой щели в двадцатикилометровой пещере вряд ли меня заинтересуют. А Химик пусть порадуется. У него это первое первопрохождение. "Чем закончилось?" - "Узкая щель между плитами. Надо взрывать". Окончательно теряю интерес и погружаюсь в сон.
    Ближе к вечеру следующего дня Макс, Шелепин и Рома Семенов пошли посмотреть откопанное. Немного расширили проход перфоратором, составили топографическую съемку и ушли. Они уже выходили, когда в забой мимо них быстро прополз Химик с кувалдой. Следом полз Володя Решетнев. Но на этот раз им не повезло. Разбить щель не удалось. Неудача. Как к ней относиться - вопрос для нас очень тонкий. Сколько раз подряд нужно потерпеть неудачу, чтобы окончательно бросить раскоп? Отступающий после первых же трудностей никогда ничего не откроет, удача не любит ленивых. Слишком большое упорство тоже порой граничит с глупостью. Бывали случаи, и не раз, когда пещеру копали многие годы, она заманивала людей, выдавая по несколько метров за экспедицию, а потом вмиг рушила все надежды на продолжение. Для кого-то это становилось трагедией. Ведь век спелеолога недолог. После сорока лет под землю ходят единицы. Обычно вся подземная карьера составляет 7-10, редко 15 лет и больше. И потратить эти годы впустую нельзя. Поэтому у каждого думающего спелеолога в работе бывает две-три пещеры, в которые он ездит по очереди. У опытного копальщика удачной бывает приблизительно каждая третья экспедиция. Три неудачи подряд в одном месте - серьезный сигнал к тому, чтобы перейти на другой объект. Но люди есть люди. Большинство, увы, отступает после первой же неудачи. Именно это и произошло с нами.
    Утром народ, позевывая выползал из палаток. Химик уже надевал комбинезон. Других желающих работать не обнаружилось. Он звал меня, еще кого-то, но я сослался на нелюбовь к узостям и пошел гулять к водопадам. Остальные тоже отнекивались. Ну, "нет, так нет". Где-то во второй половине дня Химик вернулся и сразу огорошил нас: "Еще метров 150 (на самом деле 223м. -А.Д.), не меньше. Много натеков, ход широкий". Тут многие схватились за головы, в том числе и автор данных строк. Сто пятьдесят метров - это уже серьезно. Проспать такое открытие! И винить некого, каждый наказан за свою же лень.
    Спелеологи меня поймут, а остальным объясню. Первопрохождение -нечто очень важное для спелеолога. Лазать по пещерам, даже по сложным и глубоким - это одно. Это просто спорт. Открыть что-то новое - нечто гораздо большее. Наверно, каждый человек хочет оставить после себя какой-то след, остаться в памяти будущих поколений. Спелеология тоже имеет свою историю. И это прежде всего история открытий. К этому стремятся, ради этого тяжело и упорно работают. Про каждую пещеру известно, что ее открыли такие-то люди в таком-то году. А потом ее углубили такие-то. Спелеолог, не испытавший счастье первопроходца чувствует себя ущербным, что ли. Не сделавшим что-то очень важное, может быть даже что-то главное.
    Я испытал это чувство. Не в Красной, в другой пещере. И до сих пор помню. Когда открываешь новые галереи, когда идешь первым по залам, по которым до тебя не ходил вообще никто и никогда, то ощущаешь прикосновение к тайне. Как будто заглянул в дальний, спрятанный от посторонних глаз, закоулок вселенной. Тайник, запрятанный Богом. У всех это по-разному. Каждый чувствует что-то свое. Я помню, что чувствовал материальное присутствие времени. Я смотрел на глиняный пол, на котором еще не было следов человека и понимал, что десять тысяч лет назад еще не было египетских пирамид, а здесь, в этом зале все было точно таким же, как сейчас. Я чувствовал, как эти тысячелетия висят в воздухе, что к ним можно протянуть руку и потрогать их... Альпинисты, первыми взошедшие на вершину, астронавты, первыми ступившие на Луну, корабли Магеллана, идущие по океану, который назовут Тихим. И мы, первооткрыватели подземного мира. Нас всех связывают невидимые нити тайного родства.
    Я смотрел на Химика и пытался представить, что он сейчас чувствует. Весть об открытии пробудила в людях целую гамму чувств. Кто-то искренне радовался удаче товарища, кто-то расстраивался: "почему не я?", кто-то просто желал посмотреть новую галерею. Народ потянулся к Эставеле. Я не спешил. Спешить уже поздно. Войду я в галерею вторым или сотым - разницы практически нет.
    Но больше всего "не повезло" ребятам-симферопольцам. Проработать больше года и остановиться за метр до удачи! И все прекрасно понимают, что 99 процентов усилий вложено ими, но все также понимают, что поделать ничего нельзя. Запоминается только последний, главный шаг. Пройдено 15 метров, или пройдено 200 метров. Запомнят только второе событие. И не важно, что эти двести метров можно пробежать за двадцать минут, а те пятнадцать проходили больше года. Законы памяти несправедливы, но неумолимы.
    Утром следующего дня я первый раз спустился в Эставелу. Химик и наши девчонки были уже там. Продираюсь через входную щель. Одежда зацепляется за какие-то выступы, стараюсь не порвать ее. Наконец вываливаюсь в чуть более просторный ход. Ползу по-пластунски по гальке, по каким-то лужам. Потолок высотой сантиметров сорок. Вползаю в большую круглую лужу. Холодная вода мне не помеха: на мне гидрокостюм. Куда лезть дальше - не пойму. Со всех сторон глухо, впереди горизонтальная щель сантиметров десять. Возвращаюсь в недоумении. Но только что здесь прошло три человека! Снова залезаю в лужу, мутная вода прямо перед носом, каска чиркает по потолку. Ползу вперед и... пролезаю. Похоже, здесь зрительный обман. Непролазная щель оказывается нависающим козырьком, за которым потолок повышается. Молодец, Химик! Я бы никогда не догадался сунуться сюда. Все-таки Удача знает к кому приходить. Ползу дальше. Большую часть времени по грудь в воде, пока не натыкаюсь на ту самую щель между камнями. Выглядит абсолютно непролазно, даже пытаться бессмысленно. Но пытаюсь втиснуться. Не получается, таз не проходит. Но ведь за щелью сейчас аж три человека! Делаю еще одну попытку, потом третью. В конце концов проталкиваюсь сквозь щель, дальше уже легче, падаю в ванночку с водой. Проникаюсь к Химику все большим уважением. Через пять метров еще одно препятствие. Ажурный натек. Выше него не пролезть, ниже него вода. Я бы точно повернул. А Химик прошел. Спасибо, что меня предупредили: надо нырять. Закрываю глаза, задерживаю дыхание и протискиваюсь под водой в щель. Через полметра всплываю. Химику просто повезло с открытием? Вспоминаю старую поговорку: "Везет всегда тем, кто сильнее". Очень точно сказано.
    В галерее слышны голоса, потом появляются фонари. Останавливаемся передохнуть. Химик показывает нам находку - человеческие кости. С сомнением беру фрагменты черепа. Может осколки посуды? Но нет, действительно череп, скорее всего подростка. Рядом вросшая в натек лучевая кость. Мы замолкаем, пораженные. У всех присутствующих воображение рисует одну и ту же картину: застрявший в щели человек, отчаянно пытающийся вылезти, без надежды на помощь. Страшная и мучительная смерть, растянутая, быть может, на много дней. Когда это было? Десятки, сотни лет назад? Человека искали, но никаких следов не нашли. Пропал без вести. Потом и память о том событии стерлась. Неподалеку находим обструганную человеческой рукой палку, дальше в воде валяется электронная плата. Постепенно приходит понимание. Все это, в том числе и кости, принесены потоком во время паводка. Мы потом внимательно проверяли. Никаких других входов в галерею нет. Залезть сюда даже ребенок не мог никак. Тогда откуда в пещере кости? Размыло древнее погребение? Загадка. Шлепаю по колено в воде вперед и вперед, к самому окончанию галереи. Вот и оно. Ручеек тихо стекает в полузатопленный зал. Погружаюсь в воду. Ноги чувствуют, как пол уходит все глубже и глубже под стену. Еще один сифон. Антон Алексеев принес с собой плавательную маску и попытался нырнуть, просвечивая мутную воду фонарем. Проплыл вперед метра три-четыре, дальше не рискнул. Рассказал, что ход тянется дальше и вглубь.
     Вот теперь мы точно отступим. Здесь работа для спелеоподводников. Есть такая очень опасная спелеологическая профессия - нырять в пещерах с аквалангом. Мы этого не умеем. И потому уступаем им дорогу.
                                                               Дегтярев Александр. Москва.