А. Дегтярев
ЗОЛОТОЙ ВЕК КОММУНАЛКИ.
О, это был действительно золотой век! Вы тоже жили в коммуналке? Ерунда. Вы жили в раю. Просто вам об этом никто не сказал. Сейчас все поймете. Поехали. Место действия - Москва, Ольховка, 33, квартира 24, второй этаж, дверь направо. 98 кв. метров. Четыре комнаты. Жильцов много, в разные годы разные. Конец света наступил в 97 году, когда нас разменяли. Нашелся один кретин. Но об этом позже.
Спасибо дорогой моей бабушке. Когда собрались сносить тот дом, где она жила раньше, то дали ей на выбор несколько адресов. Были, были там комнаты в двухкомнатных квартирах с тихими столетними старушками. Но ей это не подошло, скучно, видете ли. Следующие десять лет мы отнюдь не скучали. Выбрала она из всех возможных вариантов, тот самый, который нужен. Пришла она в эту квартиру смотреть да знакомиться, вышли тамошние обитатели и давай нахваливать друг друга: и живем мы тихо, душевно и вообще как будет здорово если к нам поселят еще одну такую культурную бабушку как Вы. - Алкоголики есть? -Что вы, что вы, откуда им здесь взяться! В общем уговорили. Переехала бабушка. Куда она попала, поняла она довольно быстро, часов через несколько, когда впервые услышала знаменитое Риткино " Помогите! Убивают!" Поначалу она грозила милицией, но ей объяснили, что у Морозова четыре ходки на кичу, из них одна за убийство, что в милиции он ночует как у себя дома, а на ментов реагирует как на падающие листья, то есть никак. - Но зачем вы мне наврали, что здесь нет алкоголиков. - А мы боялись что подселят еще одного такого же как Олег.
Нет, моя бабушка не сдалась, она громко возмущалась, она рассказывала Олегу, как во времена Ивана Грозного таких как он сажали на кол. Кончалось всегда одинаково. Перенервничав, она сваливалась с приступом невралгии и на несколько дней выбывала из игры.
Утром, как обычно, Морозов через приоткрытую дверь следил за тем моментом, когда соседка (черт, забыл как ее звали) тихой мышкой прошмыгивала из своей комнаты оправиться, чайничек поставить. На обратном пути ее поджидал Морозов с поднятым вверх указательным пальцем. Когда-то это означало: " Дайте рубль. В долг. Верну." Но это было в незапамятные времена. Сейчас это означало просто: " Дай рупь!" Трясущаяся от ужаса бабуля бежала за кошельком. Не дай бог не окажется рубля, придется давать трояк, а то и пятерку. Когда она возвращалась, то видела перед своим лицом уже два пальца. Таким образом, плата за страх составляла для нее 60 рублей в месяц. Вся пенсия была что-то около сотни. Мою бабушку он было пытался обложить такой же данью, но получив немедленный отпор, больше никогда с подобными вопросами не обращался. Бабушка спрашивала Лидию Михайловну (вот, вспомнил, как ее звали) зачем та дает Морозову деньги. Та отвечала, что боится его как огня, ее просто парализовывал ужас. Но он только выглядел агрессивным. На зоне он был шестеркой. Об этом сказала сама Ритка, его жена. Как только ему показывали, что его не боятся, он поджимал хвост и ретировался. Но вид его был действительно ужасен. Испытано на себе. Много позже, когда в коммуналку переехал я сам, то имел с ним серьезные конфликты. Он бушевал, орал, казалось он убьет меня. Он весь трясся от ярости, подошел ко мне и с высоты своего маленького роста смотрел мне прямо в глаза, сжимая кулаки. Выдержать такой взгляд было непросто, но я не опустил глаз. Мы стояли, вытаращив друг на друга глаза, прошло наверно около минуты. Наконец у меня кончился ступор и я сказал ледяным тоном: " Ну, и долго будешь пялиться?" Он отошел, изображая, что кончилось ничьей, но мы оба знали, что он проиграл навсегда. Больше он на меня никогда не нападал. Только настоящая шестерка может проиграть 20-летнему фраеру, каковым являлся я. Наверно так же происходят поединки в стаях волков. Они стоят друг против друга, ощетинив шерсть и не нападают друг на друга. Наконец кто-то не выдерживает. Проигравший медленно отступает, навсегда признавая свою подчиненность.
Бабушка тоже поставила его на место. Мой дядя Юрий приезжал в коммуналку, Олег его видел. Через какое-то время, во время очередного конфликта она заявила, что ее сын - майор МВД, и что если... Ну и так далее. Для пущей важности она пару раз набирала выдуманный номер и говорила в трубку: " Позовите пожалуйста майора Неведомского... Ах, его нет? Спасибо." Через несколько месяцев, когда она в очередной раз упомянула при Олеге сына-майора, Олег сказал, что видел его во время какой -то облавы. Всех, мол, тогда повязали, а ее сын командовал. Откуда Олегу было знать, что тот майор не МВД, а военной авиации, да к тому же лет 20 как в отставке.
Много народу жило в этой квартире. Дольше всех в квартире жил Олег. С самой постройки дома, то есть с 50-х годов. Там же жили его родители и брат. Братец уже на нашей памяти замерз насмерть в сугробе после очередного возлияния. Родители жили в той комнате, куда потом переселили бабушку. Потом родителям дали отдельную квартиру в элитном доме на Красносельской. Партработников чуть-чуть разбавляли простонародьем и им дали квартиру. Потом, уже во времена перестройки, когда они умерли, у Олега была возможность взять ту квартиру, разрешалось приватизировать квартиру умерших родителей, но ему было лень, у него не было паспорта, ему было жаль тратить на приватизацию 15 рублей (это же четыре бутылки водки!). И квартира отошла государству. Далее, в третьей комнате жила одна старушенция. Потом она померла и въехала семья Дементьевых: Нинка, ее сын и муж (как звать не помню). Неплохой мужик, пожарник. Постепенно Нинка под влиянием брата стала спиваться, гулять, и муж с ней развелся. Жена ушла от нинкиного брата и вышла за бывшего нинкиного мужа. Такая вот рокировочка.
В четвертой комнате жила старушка, которая выдавала рубли. Раньше жил еще ее муж, но он помер еще до нашего появления в квартире. Потом померла и сама старушка, комната долго пустовала. К тому времени был совершен родственный обмен между мной и бабушкой, после я женился, бабушка болела, за ней нужен был уход и мы с женой переехали в коммуналку, а бабушка на наше место, к моим родителям. И мы подумали: как бы нам оттяпать пустующую комнату. Пока прописан один я. Если прописать жену, то будет 2 человека на 17 метров. Маловато. Могут не дать. У Морозовых двое на 15 метров, а у Дементьевых трое на 21 метре. Пришлось мне разводиться простейшим способом. Вынул я из паспорта ту страницу, где был штамп о браке с гражданкой Будкиной О.В., заменил его на такой же из чужого паспорта (друг дал напрокат). И отправился в родное 98 отделение с заявлением от бабушки, что она такая-сякая больная, что хочет она жить на прежнем месте, где любимый (истинная правда) внук, где знакомые врачи, где любимая лавочка со старушками и прочая чушь. Однако поверили. Санитарная норма на двух человек не превышалась. Капитан делал умное лицо и задал только один вопрос: - Квартира отдельная? - Отдельная, - радостно сказал я, попутно представляя, что сейчас будет, если обман вскроется. Но в следующее мгновение роспись наискосок уже стояла на бумаге. Я даже не успел покрыться холодным потом. Прописали. Выдранные листы вернулись в свои паспорта. Я снова оказался женат. Для приличия обождал недели две и пошел прописывать жену к тому же самому капитану. Далее сбор справок, комиссия. Все, комната наша. Но что тут началось! Два года никто не чесался, а тут вдруг все захотели эту комнату. Как они бушевали. Сердце замирает от удовольствия, когда вспоминаю, как они баррикадировали дверь в спорную комнату какими-то пустыми картонными коробками. Я великодушно не убирал коробки несколько дней, пока все не успокоилось. Больше к этой теме соседи не возвращались, и зла на нас, кажется, не держали.
И началось наше житье в коммуналке. Поначалу мы пытались привести ее в порядок, мы мыли, чистили, подметали, красили, давили тараканов. Но как написано в одной сказке: еще десять тысяч ведер - и золотой ключик у нас в кармане. Вся беда в том, что... как бы это сказать... Морозов был очень брезглив. Нет-нет! Вы неправильно поняли. Он не кидался сметать пылинки и подметать соринки. Нет, он был брезглив совсем в другую сторону. В то время, как другие ходили со своими сиденьями для унитаза, или на худой конец, стелили газетку, Морозов, в силу своей брезгливости, садился на унитаз орлом. В результате мы несколько раз были свидетелями того, как унитаз валялся на боку, вода хлестала, заливая алкашей из квартиры на первом этаже. А Морозов отправлялся спать с чувством выполненного долга. Нинка сразу уезжала к маме. Костя, ее сожитель, притворялся мертвым. Кто чинил унитаз? Угадайте с трех раз. Правильно! Как вы догадались? Наконец, его зацементировали так, что хоть пять таких Олегов сядут срать одновременно... Но это еще не все. Увы, остается еще бачок. К тому времени у нас жили: 1)узбеки; 2)две проститутки из Хохляндии; 3)какие- то вообще неизвестные личности. Они все пили, они все плохо держались на ногах, им всем надо было блевать. А блевать лучше всего опершись на бачок. Бачок сворачивали, вода хлестала, мешая спать алкашам снизу. Алкаши сверху тоже были сторонниками прогресса, и поскольку в доме не было мусоропровода, они изобрели изящный способ его замены. Никогда не додумаетесь. Помойку можно выбрасывать в окно! Кто после этого скажет, что повывелись самородки на Руси? Но это не все. Помойку можно спускать в унитаз. Вот и спустили они в унитаз два килограмма гнилого лука. И сетку туда же кинули. Лук застрял между первым и вторым этажами. Вода стала выливаться из нашего унитаза. Полилась через порожек, залила коридор. Но видимо Бог все-таки есть. Когда гибнут миллионы, он спит, но иногда он просыпается от спячки и делает нам маленькие приятные пустячки. Видимо это он распорядился сделать порожек в наши комнаты чуть выше, чем в комнаты соседей. Ну как после этого скажешь, что он о нас не заботится? Соседей залило. А нас нет. Вода уже лилась по лестнице в подвал. Олег и Костя, как обычно в таких случаях, легли спать. Их кровати стояли в дерьме, но их это не касалось. Меня тоже. Я только открыл входную дверь, чтобы поток спокойно лился в подвал. Потом приехала аварийка, унитаз выворотили с мясом, пробили тросом затор. И уехали. В коридоре валялся вывороченный унитаз, паркет вздыбился как море на картине " Девятый вал" , снизу проснулись алкаши: " Эй, а чегой-то у вас тут?" " Все, -подумал я, - пора рвать когти." Собрались и поехали на пару недель к родителям. Пущай сами все чинят, почему всегда я? Через пару недель наведался. Унитаз по-прежнему лежал в коридоре. Паркетины валяются по всему полу, входная дверь нараспашку (кто-то по-пьяни выворотил замок). - А куда же вы срать ходите? - Да кто куда. Кто на первый этаж, а кто и на улицу. Вызвал я сантехника, взял за это половину денег с Нинки (у Олега и Ритки денег, естественно, нет). И на следующий день вернулись мы жить по месту прописки.
По утрам мы просыпались от истошных воплей Ритки: " Помогите! Убивают!" В ответ ей шипение: " Замолчи, падла, никто тебя не трогает!" И это чистая правда. Однажды я выбежал на крик и увидел сквозь открытую дверь, как Ритка лежит одна в комнате и вопит, а Олег мирно курит на кухне.
Питались они только водкой. Это не преувеличение. Они не покупали ничего, ни хлеба, ни картошки. Совсем ничего. Они заправлялись водкой как машины заправляются горючим. Последние месяцы своей жизни Ритка не вставала с постели и медленно сохла. Олег пил один, только изредка давал отхлебывать жене. В конце концов она умерла, 65-ти лет (Олегу было где-то между 55 и 60, его возраста никто не знал). До сих пор гадаем, от чего, от алкоголя или от голода. Хоронила ее дочь от первого брака за счет государства. В день похорон мы испытывали некое подобие жалости к Олегу. И совершенно напрасно. Часов в 12 дня он уже спокойно выпивал в своей комнате. Мой отец, бывший в тот день в квартире, изумленно спросил его: " Ты уже здесь? А на похороны, ты что, не поехал?" " А чего я там не видел..." И это прожив вместе 30 лет.
Зато теперь мы поняли, что Ритка была существенно лучше, чем Олег. Поскольку тут началось такое... Как уже было выше сказано, Олег был удивительно брезглив, и потому после смерти Ритки убирать в его комнате было некому. Как ему выйти из такой тупиковой ситуации? И выход был найден. Он просто стал сваливать мусор в угол комнаты. Это вам не в окно помойку выбрасывать. Как у математиков, чем короче решение, тем оно считается изящнее. До этого не доперли даже алкаши с четвертого этажа. Через полгода куча выросла до высоты чуть ниже пояса и занимала четверть комнаты. Это был не просто хлам, и даже не просто мусор, это был пищевой мусор. Чувствуете разницу? Какие-то молочные пакеты, кожура, промасленные газеты и прочая мерзость. В это же время к нему приблудилась беременная собака, у которой даже имени не было. Ее звали просто Собака. Она ощенилась четырьмя щенками, щенки жили под Олеговой кроватью, гадили там. Когда подросли, то резвились уже на самой кровати. Вонь стояла такая, что Олег не мог дышать, все время держал дверь открытой, наполняя смрадом всю квартиру. Особенно тяжело было зимой. Придешь с морозца, зайдешь в квартиру и думаешь, как бы тебя не выворотило. Кроме того, у Олега не было лампочки. То есть когда-то лампочка была, но она много лет как перегорела. Поначалу он вывертывал лампы из туалета, из ванной, но его за этим делом застукали, наорали на него всем миром и он стал жить в темноте. В двери у него была квадратная дырка, приблизительно 30 на 30 см. Вот через нее и освещалась комната. Занавесок у него тоже не было. Я где-то слышал страшную рассказку про коммуналку на шесть семей, где на кухне было шесть лампочек с шестью выключателями. Во первых, это вранье, а во вторых, даже если правда, то, поверьте, это была хорошая коммуналка. Попробовали бы вы заставить Морозова повесить собственную лампочку. Вот бы я от души посмеялся.
Пока жива была Ритка, они жили на ее мизерную пенсию. Она когда-то работала в булочной. Олегу пенсию не платили, поскольку он никогда в жизни не работал. Разве что на зоне. Теперь он остался без денег и потому стал работать. Работа заключалась в комбинировании сбора бутылок и мелкого воровства. Вообще, все дома, прилегающие в Трем вокзалам, полностью, стопроцентно населены всякими отбросами, живущими за счет вокзалов: сборщики бутылок, рублевые проститутки, бомжи, побирушки, мелкое ворье. Заходить в те дома без сопровождающего не советую. Не знаю, что там сейчас, а в начале 90-х появляться там было просто опасно. Наш дом находится примерно в километре от вокзалов, поэтому и публика здесь чуть получше (в смысле, что подонки не сплошняком, а через одного).
Так вот про Олега. На вора, даже на мелкого воришку он не тянул (воровство ведь тоже требует некоторого, если не искусства, то хоть сноровки), поэтому это было что-то среднее между воровством и лазанием по помойкам. Воровал он то, что и так бы выбросили. Где-то разгружают машину, что-то просыпали. Он подбирает. Никогда не забуду, как он принес десятикилограммовый блок протухших куриных окорочков и стал их варить. Кастрюли у него не было и он их варил в большой консервной банке. Смрад поднялся такой, что даже собаки сбежали на улицу. Не знаю, стал ли он все это жрать, но варево еще недели две стояло на кухне, пока кто-то не выдержал и не выбросил. Что стало с оставшимся блоком окорочков, не знаю. Во всяком случае холодильника у него тоже не было.
Осталась у него после смерти Ритки швейная машинка " Зингер" , на ходу. Однажды, когда меня не было он всунул морду в нашу комнату и спросил Олю, не хочет ли она купить машинку " Зингер" , недорого. Та ответила, что у нее такая есть, к тому же осталось мало денег. Вечером она рассказала мне об этом, я побежал к Олегу. " Продаешь машинку?" " Уже продал." " За сколько?" " Поменял на две бутылки" . Я долго рвал на себе волосы, хотя рвать их надо было на голове жены. " Ты хоть знаешь, что такое дореволюционный " Зингер" и сколько он стоит?" В ответ она что-то моргала глазами. Видно не судьба нам быть коммерсантами. Пришла зима, наступили морозы. Морозов уснул в сугробе. Лет десять до этого его брат насмерть замерз таким же образом, а этот выжил. Отморозил себе руку, к врачам не обращался. Через несколько дней рука стала гнить. Он выл от боли, наконец пошел в больницу. Там сказали: " Ампутация" . Он отказался. Ему говорили: " Помрешь" . Он отвечал: " Обойдется" . И точно, обошлось. Гангрена перешла в сухую гангрену. Видно он был настолько проспиртован, что даже гнилостные процессы прекратились. Рука высохла, пальцы не действовали. Ему повезло. Нам нет. Могу спорить, что если бы такое случилось с каким-нибудь хорошим человеком, то все кончилось бы гораздо хуже.
Еще там жила Нинка Дементьева. Алкоголичка-истеричка. Даже рассказывать нечего. Деградировала на наших глазах, но, к сожалению, мы не застали того времени, когда она дойдет до уровня Морозова. Разменял нас старый болван Зильман, долгих ему лет жизни. Так вот. Пила она (естественно) каждый день. Узнавали мы о ее приходе по характерному, много раз повторяющемуся визгливому писку: " Вон отсюда! Я говорю вон отсюда!" И так много раз. Потом начинались пинки в дверь, звонки во все звонки. Это ейный сожитель Костя барабанил в запертую дверь. Пару раз замки вылетали, потом их чинил сами знаете кто, потом этому кому-то надоело их чинить, и дверь несколько лет не запиралась совсем. Но не беда. В квартире всегда были какие-нибудь узбеки, проститутки, так что без присмотра она не оставалась.
У Нинки был сынок Алеша. Несчастный мальчик. Удивительно тупой. К счастью для него он жил у бабушки. Каждый день он звонил маме. Если никто не подходит, то что делает нормальный человек? Кладет трубку и звонит через час или два. Этот давал по 40, 50 звонков. Если линия отрубалась, то он набирал номер снова. Переиграть его лично мне не удавалось. В конце концов я сдавался и брал трубку. Объяснял, что если трубку не берут, то мамы нет, и нечего звонить. Через час все повторялось снова. Подозреваю, что если в квартире не было совсем никого, то он давал гудки целый день.
Нинка, если была под мухой, то сразу ложилась спать и отрубалась до утра. Никакие стуки, звонки ее разбудить не могли. Костя шел спать в ванную. Он там держал под ванной засаленный тюфячок. Ванной мы не пользовались. Поскольку там во-первых, всегда кто-нибудь спал, во-вторых, она была черного цвета, в-третьих, там всегда мочилось нинкино белье. Была у нее такая традиция, замачивать белье в воскресенье, а стирать через неделю.
Однажды Нинка сломала ногу. И пролежала месяц сперва в больнице, а потом у матери. Полная ванная белья успела за это время хорошенько протухнуть и покрыться плесенью. После того, как она попала в больницу, к нам нагрянула дезинфекционная служба: у нее обнаружили вши. Опрыскали всю квартиру. Морозова выволокли в коридор и обдали прыскалкой с ног до головы. Моих родителей не тронули за их интеллигентный вид (тогда в коммуналке жили мои родители). В ванной нашли Костю и тоже опрыскали. Войти в нинкину комнату не смогли, так как Нинка не дала Косте ключи, и он месяц прожил в ванной.
Мои родители были в панике. Стали проверять одежду и нашли бельевых вшей. Каждый божий день они меняли белье, кипятили все в тазу. Через пару недель они вздохнули с облегчением: вши исчезли. Я в это время там не жил и избежал такой напасти. Однако и я свое получил. Нас мучили клопы. Среди моих знакомых никто в жизни не сталкивался с клопами, и мы долго не могли даже понять, что происходит. Утром просыпаешься, а вся рука в каких-то пупырышках, чешется. Думали раздражение, но если присмотреться, то на каждом пупырышке по две маленькие дырочки. Самого клопа, если никогда не видел, то даже и не поймешь, что это клоп. Похоже на какую-то соринку, вроде отшелушенного кусочка кожи. Долго мы мучились, пока не догадались, что это клопы. Тут пошли в дело всякие китайские карандаши и прочая химия. Однако избавились и от этой гадости.
Но вот от чего мы не избавились никогда, так это от тараканов. Там их были не то, что полчища - армии! Для меня тараканы омерзительнее всех клопов и вшей, и потому я со всем своим рвением взялся их вывести. Я покупал Killer и дихлофос, я брызгал всю эту гадость так, что выметал полные совки дохлых тараканов. Через неделю совки наполнялись лишь наполовину, потом за раз наметалось не более десятка таракашей. Тогда я перешел к новой тактике. Во всех углах у меня лежали пробки от бутылок. Этими пробками я давил всех попадавшихся на глаза тараканов. Не пропускал ни крупных, ни самых мелких, меньше спичечной головки. За ночь я делал по три вылазки. В полной темноте выбегал на кухню, включал свет и быстро-быстро давил разбегающихся тварей. За раз удавалось раздавить до пяти штук. Потом до трех за раз. Наконец, тараканы стали единичным явлением. Потом наступило лето, я уехал в экспедицию. Когда через пару месяцев я вернулся, по стенам ползали полчища тараканов, которые даже не знали, что надо убегать. Больше я попыток не повторял.
Зато у нас не было муравьев, почти не было мышей (мышеловкой переловили за один день, удивительно тупые создания), не было крыс и не было лягушек. Отсутствие последних я объясняю только отсутствием достаточного количества комаров, так как все остальные условия были налицо. К сожалению, комары летали исключительно под потолком, где ни мы, ни лягушки их достать не могли. Зато в ванной было тепло и сыро. Вода из крана текла круглогодично, так как мне надоело его чинить. Какая-нибудь сволочь все равно их сворачивала. На кухне круглосуточно, месяцами горел газ. Горел он потому, что у Кости и Олега никогда не было спичек. Стоило только выключить газ, как они тут же заявлялись к нам за спичками. А поскольку нас уже трясло от одного их вида, то мы решили, что пусть горит. В конце концов, у кремлевской стены комфорка горит уже несколько десятилетий, и ничего. Потом кто-то вышиб стекла в двери на кухню, потом кто-то вышиб одно из стекол в окне из кухни на улицу. Второе стекло треснуло, и зимой из него поддувало. На нем намораживался и потом оттаивал лед. На кухне от соприкосновения теплого и холодного воздуха все время стоял пар. Зато на двери в ванную гордо висела табличка, оставшаяся с незапамятных времен: " Квартира образцового содержания" .
В конце концов мы поняли, что так жить нельзя, ждать больше нечего. К этому времени Оля уже ждала ребенка, приносить новорожденного в этот гадюшник было нельзя, не говоря уже о том, что постоянный стресс беременным категорически противопоказан, и мы переехали к родителям. Бабушке тоже попала какая-то вожжа под хвост, она заявила, что возвращается в коммуналку. Видимо мысль, что в доме у дочери она не является полновластной хозяйкой была для нее невыносима. В общем, пришлось моим героическим родителям, которые в жизни не знали, что такое коммуналка, на старости лет отправляться в этот ад. Хотя у меня и было чем оправдаться, но постоянный комплекс вины не давал мне покоя. Я стал искать пути для размена. Нинка согласилась сразу, хотя мы настолько ненавидели друг друга, что даже не разговаривали. Но она охотно согласилась рассмотреть варианты, и бралась уговорить Олега, как близкого ей по духу человека (какое странное слово применительно к Олегу). Я подавал объявления, водил людей на просмотры. Наконец, нашлись люди с рабочими руками, которые смогли закрыть глаза на внешний вид и предложить приемлемый вариант. Нинка съездила, согласилась, мы съездили, согласились. Пришли к Олегу. Предложили однокомнатную квартиру за его 15 метров. Он сказал " нет" . " Что же ты хочешь?" И он не скрывая торжества произнес: " Ни-че-го" . Потом он что-то мямлил про гордость, про честь, про то что он умрет свободным на своей кровати. И что не поможет нам никакая прокуратура Иоанна Грозного. Он глумился над нами. Мы еще надеялись, что он выпустит пар и согласится, но ни на следующий день, ни через неделю ничего не изменилось. Ему действительно ничего не было нужно. От размена пришлось отказаться. Я откровенно желал ему смерти, и будь у меня знакомый киллер, ни на секунду не задумался бы. И никогда бы потом не жалел. Но киллера в обозримом пространстве не было, и пришлось смириться.
Прошло около года, и все разрешилось. Никто даже ничего не заметил, настолько все было сделано тихо и аккуратно. Олег не хотел брать однокомнатную квартиру от нас, плохих. Ну ничего, нашлись " хорошие" . Они обильно поили его водкой, говорили на его птичьем языке, в общем, свои оказались парни. Что-то он там подписывал, куда-то его возили, что-то обещали. В один прекрасный день за ним приехали два шкафообразных товарища, вывели его под руки, он даже не сопротивлялся. Костя видел в окно, как его забросили в автомобиль. Больше мы никогда его не видели и ничего о нем не слышали. На следующий день пришли какие-то люди, выкинули все его шмотье и сообщили, что Олег теперь живет в Туле, в такой же комнате, в коммуналке. Действительно ли его отправили в Тулу, или вывезли за окружную до ближайшего леска? Там, говорят, по весне земля проседает квадратиками полметра на полтора. Но мне, честно говоря, все равно. Вот уж кого не жалко, так эту гадину. Лишь раз пришел от него последний привет. Некая фирма извещала Морозова О.В., что его заказ на финскую мебель выполнен, и что он может приехать выкупить его по такому-то адресу. Adue, Морозов. Надеюсь, что в следующей жизни ты не будешь такой гнидой.
Месяцев через несколько в олеговой комнате завелись новые жильцы. Существо по имени Любка с сыном 18 лет. Они поменяли трехкомнатную квартиру на две комнаты с доплатой, но доплату не дали. В общем, кинули их тысяч на двадцать. Баксов.
Сынка тут же забрили в армию, и его мы даже рассмотреть не успели. Приезжал потом один раз на побывку. Попили с сослуживцем один вечер, побуянили, проспались и уехали. До сих пор даже не знаю, как его звали, да и не интересно. А вот Любка - это персонаж, доложу я вам. Некая чебурашка неопределенного возраста. Говорят, лет на 15 старше сына, значит около 32 лет, но выглядит на 50. Заторможенная настолько, что думали: а не наркоманка ли она? Оказалось, она всегда такая. Проходишь мимо, она медленно произносит: " Здра-сьте..." И глупо улыбается. Через 10 минут снова тебе же: " Здра-сьте..." Судя по всему, она знали и другие слова, но мы от нее ничего другого не слышали. Поначалу ей кто-то задавал вопросы, но она в ответ только улыбалась и молчала. Вопросов к ней больше не было. Как потом выяснилось, писать она не умела, едва выводила какой-то крючок вместо подписи. Естественно, не работала. По утрам она выходила на ближайшую улицу, недалеко от пивного киоска и просила первого попавшегося мужика: " Дай закурить" . (Вот еще два слова, итого три). " Пойдем ко мне. Купи бутылку" . (Итак, полный словарь - восемь слов.) Там она отдавалась за бутылку. Каждый день новый мужик. З65 мужиков в год. А если год високосный, то и все 366. Кроме того, она сдавала койку в своей комнате некоему Володе за 10$ в месяц. Кроме того, он ее еще бесплатно трахал. Кроме того, он еще трахал Нинку, пока Костя поджидал за дверью. Кроме того, он еще трахал Нинкину подружку, которая к ней иногда приезжала.
С этой подружкой они как-то раз целый час носились голые по всей квартире и даже бегали по лестнице. Искали какого-нибудь мужика. И громко кричали, что трахнут первого встречного мужчину, кто бы он ни был. На подружку без слез смотреть было трудно, а Нинка, если не смотреть на рожу, а смотреть сзади и ниже спины, то была еще ничего. Ведь ей было всего-то 35 лет. Мой папа сидел как на иголках, но дома была мама. Не повезло бедняге. Не знаю, кого они там в итоге трахнули. Об этом история умалчивает.
Так вот, этот Володя имел в Москве комнату, сдавал ее за 50$, а снимал у Любки за 10$. Потом Володя переселился к Нинке (бесплатно), Костю переселили в ванную, кроме того, у Нинки жила еще какая-то баба, а у Любки вместо Володи жили то какие-то узбеки, пожалуй, наименее омерзительные из всей гоп-компании, потом две горластые бляди с Украины с мордочками и акцентом Наташи Королевой.
Однажды утром в нашем сортире обнаружили покойника. Всю ночь никто не мог попасть в туалет, утром взломали дверь, и оттуда выпал труп с посиневшим лицом. Приехавшие санитары заявили, что они такое видят каждый день. Отравление самодельной водкой. Но ведь пил он не один. Костя отрицал, что бегал за водкой. Но у него всегда один ответ: " Это не я" . Потом кто-то вспомнил, что это алкаш с четвертого этажа, что он несколько дней назад продал комнату. Потом вспомнили, что в той квартире уже кто-то умер таким же способом. На этом расследование закончилось, никто из милиции даже не заглянул. Следующим мертвецом был сам Костя. Уже потом я прикинул, что только на нашей памяти из этой квартиры отправились в лучший мир восемь человек. 1) Бабуля, которая жила до Нинки; 2) Лидия Михайловна (которая рубли давала); 3) Еще до нее ее муж; 4) Олегов брат, замерз; 5) Ритка; 6) Моя бабушка Валентина. Скончалась 22 июня 1995 года; 7) Неизвестный в туалете; 8) Костя. Умер за несколько месяцев до нашего разъезда.
Костя был профессиональный кидала. Он был старше меня на 3-4 года, значит тогда ему не было тридцати. Внешне похож на Игоря Талькова, с таким же бархатным интимным голосом. Его способность к хвастовству и лжи прямо в глаза была феноменальна. Лгал он убежденно, так, что неудобно было даже сомневаться в его словах, это выглядело бы как хамство. Видимо эту свою способность он и использовал в работе. Подробности были нам, разумеется, неизвестны, лишь по косвенным признакам мы делали выводы, что нечто происходит. То появлялись незнакомые личности, водка лилась рекой, на кухне что-то жарилось, доносились обрывки фраз: " Да мы же с тобой, Вова..." , " ... мой лучший друг..." , и т. п. Потом Костя исчезал на несколько недель, в дверь ломились какие-то люди. Им открывали, чтобы не высадили весь косяк, они, даже не повернув голову в нашу сторону, шли к Костиной двери и барабанили уже туда. Наконец, побарабанив вволю, они замечали, что кроме них в коридоре есть еще кто-то, и без всяких лишних вежливостей выясняли, где Костя. Мы отвечали заученную наизусть фразу, что Кости нет. Однажды его все-таки выследили, врать было бесполезно, люди уже с разбега таранили дверь. Когда ее вышибли, то увидели только распахнутое окно. Благо, второй этаж.
В другой раз, помню, к нему приехали родственники, суровые крестьяне из тамбовской глубинки. Он взялся пристроить привезенную ими фуру с мясом. Что-то случилось, сломалась морозильная установка, фура стояла под окнами в тридцатиградусную жару и тухла. Костя носился, пытаясь ее запродать, но он умел только говорить, но не делать. Мясо протухло. Его долго искали. Месяца два приходили мужики. Не поймали.
Когда дела шли плохо, он не брезговал и более мелкими делами. Как-то раз Нинка отсутствовала несколько дней. Костя успел за это время продать ее телевизор и холодильник. Визгу было много. Все показывали на Костю. Но тот самозабвенно врал, что не был в квартире все эти дни. И надо же, поверила. Пути женской тупости неисповедимы.
Видимо он понимал, что ходит по краю пропасти. Он жаловался моей матери. Говорил, что устал от жизни, что цыганка нагадала ему, что он будет долго жить, если только не погибнет в возрасте 29 лет. " Только бы дожить до 30, только бы дожить..." В глазах у него стояла тоска, он не верил, что доживет. Он чувствовал, что могила его уже вырыта, и ему из нее не выпрыгнуть.
Месяца через два он пришел едва держась на ногах. Лицо представляло из себя один сплошной синяк. Хотели вызвать скорую, но он сделал знак: " не надо" . Через два дня он сам пошел в больницу. Еще через день нам сказали, что он умер.
Нинка плакала. За телом приехали родственники из тамбовской области, чтобы отвезти его на родину. Грозили Нинке, что расправятся с ней. Приходила милиция, что-то поспрашивали и ушли. Было ему 29 лет и 8 месяцев. Говорят, у него где-то была дочь.
Через неделю у Нинки жил какой-то Герман, веселый ублюдок. Он бил Нинку, она его за это кормила и давала ему.
Тогда же я сделал вторую попытку к размену. Опять договорился с соседями, дал объяву, водил людей на просмотры. Люди приходили, морщились, говорили, что подумают и уходили навсегда. Время было упущено. Если раньше такие квартиры уходили за 100 тыс.$, то теперь ее не брали даже за 70 тысяч. Спасибо, Морозов. Надеюсь ты не доехал до Тулы.
Тогда я попытался пойти другим путем. Я стал делать ремонт. Наши две комнаты поддерживались в приличном состоянии, но кухня, коридор... Входящий человек должен был минуты две бороться с собой, подавляя рвотный рефлекс. А посему в один прекрасный день я отнес на помойку весь хлам, который загромождал коридор и кухню. Я прибил к полу паркетины, вновь поставил на дверь замок, замазал цементом все дыры в стенах, прикрепил оторвавшийся кафель, вновь стал уничтожать тараканов. Покрасил белой краской все косяки, трубы в ванной и туалете, починил бачок. Наконец, побелил потолок, который имел до этого цвет близкий к цвету шоколада. Тараканы на нем были едва различимы. Правда, отмыв побелку три раза, а потом побелив трижды, я получил лишь бежевый цвет с желтыми разводами, но все ахнули: " Как стало красиво!"
Но старался я зря. Все решилось по-другому. Внизу как было вышесказано, жили алкаши. Так вот, их разменял некий Зильман, солидный господин в летах. Зачем ему понадобилась квартира на первом этаже в промзоне, сказать трудно. У богатых свои причуды. Он поставил решетки на окна, сделал дорогой ремонт. Тут у нас в очередной раз случился потоп, потолки у Зильмана расцвели желтыми цветами, обои коричневыми гирляндами. Нет, он не поставил нас на счетчик, он даже не пришел ругаться, он вообще не пришел. Видимо, ему сказали, кто живет этажом выше и он все понял. Он понял, что это его ошибка, и обижаться нужно только на себя. Он уехал по делам в Штаты, а своим людям оставил доверенность и задание: чтоб через три месяца духу нашего там не было. Нанятые риэлторы брезгливо морщились, пожимали плечами, удивлялись как можно покупать ТАКОЕ, даже ни взглянув ни разу на будущую покупку. Тем не менее, все завертелось.
Разменщики на наше счастье многого не знали. Если бы знали, то отказались бы от размена. Начнем с того, что за Любкину комнату не было плачено года три. Они заплатили и завязли на деньги. Во-вторых, Любка с сыном потеряли право на приватизацию, это выяснилось, когда уже было заплачено за приватизацию и отданы соответствующие документы. Документы вернулись, деньги пропали. Любка, кроме того, оказалась недееспособна, а сын был в армии. Началась паника. Нашли бывшего любкиного мужа, уговорили его прописаться, приватизировать комнату на себя. Напирали на то, что это нужно для его сына. Уговорили. Сделали. Время уже поджимало, разменщикам грозила неустойка. Нинка пришла на опекунский совет в дупель пьяная. Тетя в звании майора посмотрела на нас, на Нинку, все поняла. Видимо, стало жалко интеллигентных людей, и дала разрешение. Потом нотариус, КМЖ. Там выяснилось, что у Оли не вклеена фотокарточка. Еще минус двести баксов. Потом мы выписывались, бегали по военкоматам, паспортным столам, всюду оставлялись коробки конфет и бутылки шампанского. И наконец переезд. Ну тут уже и рассказывать нечего.
Когда все выехали, я приехал в последний раз, оставить ключи. Прошел по пустым комнатам, пнул паркетину. Увидел крупного таракана. Хотел раздавить, да передумал. Теперь-то зачем? И потом, откуда я знаю, может душа Ритки или Морозова переселилась в такого же таракана. А если честно, то просто ненавижу, когда их давишь, а из них вылезают кишки.
Прошло три года. Недавно я проходил мимо и заглянул в знакомый подъезд. В квартире до сих пор никто не живет. Ремонт никто даже не начинал. Квартира зияет темными окнами. Где ты сейчас, господин Зильман? Вернулся ли ты из Америки?
* * *
Я часто закрываю глаза, и вижу родную коммуналку. Где вы, где вы, мои дорогие? Почему мир устроен так плохо? Так плохо, что мне уже не вернуться в прошлое, не увидеть ваши родные лица, не вдохнуть этот запах, которого больше нет нигде, нигде на земле.